Просто Рич: уроки жизни от одного из основателей Amway - Рич ДеВос

Все, с кем я встречался в Конституционном центре, хорошо знают историю США, но слишком многие с ней не знакомы. Мы не знаем, у почему отцов-основателей, написавших конституцию, слова не расходились с делом. Многие, например, не могут понять, почему Джордж Вашингтон, пробыв президентом два срока, вышел в отставку, хотя тогда еще не было поправки, ограничивающей срок пребывания президента у власти. Вашингтон считал, что теперь Америке нужен другой президент, чтобы показать миру, что страна является демократической республикой. Вашингтон не жаждал власти, он послужил родине и ушел на покой. С тех пор страна стала намного больше, правительство стало более многочисленным, а избранные чиновники с удовольствием перебираются в Вашингтон, но не горят желанием возвращаться домой. Перевыборы превратились в азартную игру. Многие конгрессмены избегают занимать принципиальную позицию по ключевым для страны вопросам, которые, однако, могут стоить им голосов избирателей на следующих выборах. Пребывание во власти или около нее настолько сильно их опьяняет, что многие из них держатся за свои кресла до последнего и остаются в столице даже после истечения срока полномочий. Они становятся юристами или лоббистами крупных фирм в Вашингтоне, потому что именно там решаются все вопросы. Труд ради народа превратился для них в набивание карманов и ублажение своего «я», а отказаться от этого очень трудно.

Однажды мы с Джеем обсудили этот вопрос и пришли к выводу, что единственное решение – это ограничение срока полномочий. Мы организовали комитет и пригласили на пост его председателя Джона Эйзенхауэра, брата покойного президента Дуайта Эйзенхауэра. Работать было нелегко, особенно в национальном масштабе, но нам удалось провести закон об ограничении сроков в нескольких штатах. Но штаты не могут определять срок полномочий конгрессменов или сенаторов в федеральном Конгрессе, для этого потребуется поправка к конституции. Проживание в Вашингтоне в те времена было недешевым удовольствием, таковым и осталось. Когда Джерри Форда назначили вице-президентом (хотя он и был до этого много лет конгрессменом), он первое время сидел без денег, ожидая первой официальной зарплаты, чтобы возобновить выплаты по кредиту и растить четверых детей-старшеклассников. Конечно, вице-президент получал достойную зарплату, но уходить с нее на пенсию было рискованно. После окончания срока президентства Джеральд Форд устроился на работу в советы директоров нескольких госкомпаний. Сегодня работа в Конгрессе США отлично оплачивается, плюс конгрессмены имеют льготы, но карьера зависит от сохранения места, а потому масса энергии, денег и времени тратится на перевыборы. Но я твердо убежден, что ни один чиновник, будь он назначенный или избранный, не должен занимать должность пожизненно.

С тех пор как мы учредили Amway, Конгресс принял такую массу законов, что теперь едва ли можно повторить наш успех. Резко повысились налоги. Оказались урезанными многие наши свободы. Возросла зависимость от государственных субсидий. Политические и личные пристрастия проникли почти во все сферы нашей жизни. Мир перестал видеть в нас «сияющий град на холме». Взглянем за океан: европейские экономики задыхаются от государственных долгов и чрезмерно полагаются на государственные вспомоществования; на Среднем Востоке некоторые люди борются за демократию, но им мешают мощные силы, не желающие преобразований. В странах Африки благодатный климат и богатые залежи полезных ископаемых, богатейшие природные ресурсы и граждане, которые хотят плодотворно работать, но им мешают коррумпированные диктаторы и алчные правительственные чиновники.

А что делаем мы здесь, в Америке, чтобы приспособиться к внутренним и международным условиям, сохранив наши свободы? Легкого решения здесь нет, но мы должны быть бдительными, образованными, хорошо информированными гражданами и избирателями, способными избирать истинных слуг народа, людей, умеющих брать на себя ответственность и ставящих интересы страны выше собственных. Это должны быть честные, представители всех рас и всех политических убеждений, готовые отстаивать ценности, которые еще не одно поколение будут служить нашей стране.

Последние семнадцать лет я живу только потому, что известный лондонский кардиохирург сказал мне: «Да». В возрасте семидесяти одного года мне понадобилась пересадка сердца для сохранения жизни, но все госпитали в Соединенных Штатах, куда я обращался, отказали мне из-за возраста. Я остался жив благодаря лондонскому кардиохирургу и подошедшему мне во всех отношениях донорскому сердцу, которое удалось очень быстро найти. Я продолжаю наслаждаться жизнью. Должно быть, я еще не исполнил своего предназначения. Думаю, что именно поэтому судьба сохранила мне жизнь, и я всегда об этом помню.

Мы всей семьей отмечали пятнадцатилетие пересадки сердца. Мы были поражены тем, что многие внуки были еще совсем малы или не родились, когда мне пересадили сердце. Некоторые из них говорили мне: «А ведь я мог бы не знать тебя, дедушка». С моей точки зрения, еще важнее то, что это я мог бы и не знать их, не видеть, как они растут, мужают и становятся самостоятельными, неповторимыми зрелыми личностями. Думаю я и обо всех тех делах, которые не смог бы ни начать, ни завершить, если бы не получил новое сердце. Я частично описал их в книге. За этот период мы построили детский госпиталь Хелен ДеВос, собрали деньги на строительство Дома конференций и отеля Marriott в деловой части Гранд-Рапидса. В школе, которую я окончил, теперь есть зал для художественных выставок и богослужений, где – впервые за всю историю этой христианской школы – смогут собраться все ее ученики, где будут проходить выставки, музыкальные и театральные представления. Мне нравится и то, что там в фойе стоит старый «Форд-А» с откидным верхом, точно такой же, как тот, на котором Джей Ван Андел когда-то подвез меня до школы. Этот автомобиль напоминает мне о нашем долгом партнерстве.

Были и другие проекты с тех пор, как мне пересадили сердце: спортивная арена в колледже «Надежда» в Холленде, учреждения Медицинской мили в Гранд-Рапидсе, здание коммуникационных исследований в кальвинистском колледже в Гранд-Рапидсе и выставочный зал Национального конституционного центра. Я говорю все это не потому, что хочу похвастаться, а потому, что меня вдохновляет понимание того, что я был близок к смерти, но избежал ее и смог достойно распорядиться подаренным мне судьбой временем. Проблемы с сердцем начались у меня задолго до того, как мне сделали трансплантацию. Я перенес ТИА – транзиторную ишемическую атаку, и врачи объяснили мне, что это предвестник инсульта или инфаркта. Я прислушался к их советам, стал правильно питаться и принимать лекарства, снижающие в крови холестерин. Но болезнь продолжала прогрессировать. Через некоторое время после ТИА у меня была выявлена закупорка некоторых сосудов. Мне советовали немедленно обратиться к врачу, но я вместо этого поехал с детьми прокатиться на лодке до Милуоки по случаю Дня независимости. Я орудовал парусами, как заправский матрос, когда внезапно ощутил сильную боль в груди. Поняв, что это серьезно, по прибытии в Милуоки я позвонил лечащему врачу Луису Томатису, и он сказал: «Вылетайте домой, мне надо вас осмотреть».

Взглянув на свежие анализы и данные обследования, врач сказал: «Отдыхайте до конца недели, а потом приходите, вас надо оперировать, чтобы предупредить инфаркт миокарда». Восемь лет после этой операции все было хорошо. Однако все это время мои артерии продолжали сужаться, и в декабре 1992 года у меня случился обширный инфаркт. Врачи стабилизировали мое состояние, а потом я полетел в Кливлендскую клинику для установления стента – тогда это была совершенно новая методика, которую использовали в немногих госпиталях. Я прилетел в Кливленд вечером в пятницу. Доктор Томатис настаивал на экстренной операции, но главный хирург госпиталя осмотрел меня и сказал Томатису: «Я прооперирую его утром… если он доживет до утра». Операция прошла удачно, но правая половина сердца успела омертветь, поэтому мне пришлось резко снизить физическую активность. Я не мог долго ходить, так как стал быстро утомляться. Периодически мне приходилось ложиться в госпиталь для ликвидации отеков, так как сердце перестало справляться с работой и не могло перекачивать должное количество крови по сосудам.